10 апреля

 Это было незабываемо и в то же время чудовищно. Секс накануне убийства. Как будто безумный маркиз вселился в меня и направлял, как в своих книгах. Попробую описать и передать это. Ближе к своему уходу я вызвал Татьяну. На ней впервые после игры в собачку я испробовал две купленные плетки, одну в виде распущенного хвоста, вторую резиновую. Но она как будто не чувствовала боли. Затем грубый секс, где наслаждение только усиливалось от предвкушения, что мой враг умрет этой ночью. И никто не узнает причину его смерти.  Я чувствовал себя не только ее Господином, но и самим Богом, который решает кому жить, а кому умереть. И внутренний Зверь рычал во мне, требуя этой крови.  Я передал Татьяне порошок и приказал смешать с раствором прописанного мной Сталину укола. Она всегда или другая медсестра делали ему его на ночь от бессонницы. Женщина не возражала. Вероятно, она тоже с некоторых пор стала побаиваться Сталина, который начинал вести себя с медперсоналом все вульгарнее. Затем я прогнал ее и запер дверь в кабинете.  На меня нахлынуло какое-то дикое торжество. Кабинет поплыл. И я увидел красные пятна. Это была кровь. Она была на полу, на моем кресле, столе, обоях. И вскоре эти разрозненные пятна стали сближаться друг с другом, образуя одно большое, которое начинало шириться, заливая мой кабинет.  Я открыл спасительный коньяк и налил полстакана. Но и коньяк стал похожим на кровь. И эта кровь наступала, заливая меня сначала до стоп, потом до колен и груди. И вскоре я уже барахтался и тонул в этом кровавом море. Я пытался кричать, но кровь заливала мой рот и ноздри. Не давала дышать. Я задыхался и не мог даже позвать на помощь.  Обессиленный я упал в это кровавое море. Меня била дикая дрожь, сотрясавшая все тело. Наконец, кровь схлынула, и я услышал голос Зверя: - Ты испил крови! Испил! Теперь ты стал сверхчеловеком. Людские законы отныне не властны над тобой. Ты свободен! Свободен! - Я свободен! Я свободен! - кричал я вслед за Зверем, катаясь по полу.  Это было какое-то безумное торжество. Я сроднился с ним, а оно сроднилось со мной. Итак, до самой смерти.